Реферат: Биография Петра I

Реферат: Биография Петра I

КубГУ

Реферат на тему:

Петр I.

Реформы Петра I

ИнЭП

_____________________

г. Краснодар

1999г.

Будущий первый российский император Пётр I родился в ночь на 30 мая 1672 года

в Теремном дворце московского Кремля. Для отца, царя Алексея Михайловича, он

был всего лишь четырнадцатым ребёнком, зато для матери, царицы Натальи

Кирилловны из рода Нарышкиных, – сыном-первенцем. Накануне Петровского поста

это событие было отмечено очень скромно: колокольным звоном и обедом в

Царицыной Золотой палате. 29 июня, в день Святых Петра и Павла, ребёнка

окрестили в Чудовом монастыре и нарекли Петром. Царь-отец повелел снять с

новорождённого «меру» – измерить длину и ширину его тельца – и написать икону

таких же размеров. Икону написал знаменитый живописец Симон Ушаков: с одной

её стороны была изображена Троица, а с другой – лик апостола Петра. Ни при

каких жизненных обстоятельствах Пётр не разлучался с этой иконой, всюду возил

с собой, а после кончины императора её повесили над царским надгробием.

ДЕТСТВО ПЕТРА

Со временем у царицы появились и другие дети, а к Петру были приставлены

мамки и няньки, но Наталья Кирилловна ни на миг не отпускала от себя своего

любимца «свет-Петрушеньку». Малыша развлекали погремушками, гуслями и

цимбальцами, а он тянулся к солдатикам, конькам и пушечкам. Когда Петру

исполнилось три года, отец подарил ему детские ружьецо и сабельку.

Благодаря первым счастливым и спокойным годам жизни, проведённым в

материнской горенке, Пётр навсегда полюбил небольшие, уютные комнаты с

низкими потолками и маленькими оконцами. Такие комнаты были в домах, которые

он строил для себя и где любил жить. Однажды, будучи с официальным визитом во

Франции, Пётр предпочёл приготовленным для него огромным великолепным покоям

в Лувре частный особняк, распорядившись свою спальню устроить в тесной и

тёмной комнате, ранее служившей гардеробной. В конце января 1676 г. умер царь

Алексей Михайлович. Петру шёл всего четвёртый год. Летом того же года

венчался на царство пятнадцатилетний Фёдор, сводный брат Петра, – сын Алексея

Михайловича от первого брака с Марией Милославской. «Книжный» человек, Фёдор

беспокоился, что брата не учат грамоте, и неоднократно напоминал об этом

царице Наталье. Она же считала, что сын ещё слишком мал, и не торопилась с

его обучением. Наконец через полтора года нашли подходящего, по мнению

царицы, учителя. Если обучение царя Алексея Михайловича проходило под

руководством деда, патриарха

Филарета, и боярина Бориса Морозова – людей образованных и искушённых в

книжной премудрости, а наставником Фёдора и Софьи был Симеон Полоцкий –

выдающийся писатель, педагог и учёный монах, то в учителя к Петру определили

ничем не примечательного дьяка Никиту Моисеевича Зотова. Недостаток

образованности, однако, искупался тем, что, будучи человеком терпеливым и

добрым, Зотов не только не стремился подавлять природную любознательность и

непоседливость царственного отпрыска, но и сумел завоевать доверие царевича.

К тому же, как того желала царица Наталья, он «ведал Божественное Писание»,

изучению которого уделял основное внимание в занятиях с Петром. Уже взрослым

царь вспоминал эти уроки и мог свободно цитировать Священное Писание или

спорить о толковании того или иного места в Евангелии.

Зотову вменялось в обязанность воспитывать у мальчика царственную величавость

и статность. Но «дядька» и не пытался принуждать бойкого, подвижного ребёнка

к многочасовому восседанию с прямой спиной на стуле для выработки привычки к

трону. Он позволял царевичу вволю лазать по чердакам, играть и даже драться с

дворянскими и стрелецкими детьми. Когда Пётр уставал от беготни, Никита

Моисеевич усаживался рядом и, неторопливо рассказывая о случаях из

собственной жизни, вырезал деревянные игрушки. Царевич смотрел на ловкие руки

«дядьки» и сам начинал прилежно обтачивать заготовку ножом. Никакими особыми

навыками народного умельца Зотов не обладал, всё делал на глазок. Пётр

перенял эту сноровку и, полагаясь всегда больше на собственный глазомер,

нежели на чертежи и математические выкладки, ошибался нечасто.

Из Оружейной палаты Никита Зотов постоянно приносил Петру книги с

иллюстрациями, а позже, по мере развития интереса ученика к «историческим»

предметам – военному искусству, дипломатии и географии, – заказывал для него

«потешные тетради» с красочными изображениями воинов, иноземных кораблей и

городов. В зрелом возрасте Пётр I не раз проявлял разнообразные и глубокие

исторические знания. Царевич всему учился охотно и впоследствии писал бегло,

но с многочисленными ошибками.

Занятия с Зотовым оставили след в памяти Петра на всю жизнь. Став взрослым,

проводя реформы в стране, он мечтал, чтобы была написана книга по истории

отечества; сам составил азбуку русского языка, простую по написанию и лёгкую

для запоминания.

Царь Фёдор Алексеевич скончался весной 1682 г., не назвав имени своего

преемника. После него на русский трон могли претендовать два брата –

шестнадцатилетний Иван и десятилетний Пётр. Братья по отцу, они имели разных

матерей, родственники которых начали жестокую борьбу за власть. Заручившись

поддержкой духовенства, Нарышкины и их сторонники возвели на престол Петра, а

его мать, царицу Наталью Кирилловну, объявили правительницей. Однако с этим

не пожелали примириться родственники царевича Ивана и царевны Софьи –

Милославские, – усмотрев в провозглашении Петра царём ущемление своих

интересов. Недовольные, они нашли поддержку среди стрельцов, которых в Москве

было более 20 тыс. человек.

Ранним утром 15 мая 1681 г. в стрелецких слободах зазвучал набат. Стрельцы,

подстрекаемые Милославскими, вооружились и с криками, что Нарышкины убили

царевича Ивана, двинулись в Кремль. Правительница Наталья Кирилловна, надеясь

успокоить бунтовщиков, вышла к ним на Красное крыльцо, ведя за руки Ивана и

Петра. В первые часы бунта были убиты крупные государственные деятели Артамон

Матвеев и Михаил Долгорукий, а потом и многие другие сторонники царицы

Натальи, Несколько дней в столице буйствовали стрельцы, грабя и убивая. Лишь

26 мая они утихомирились и потребовали также венчать на царство болезненного

и слабоумного сводного брата Петра – царевича Ивана. Управление страной по

молодости обоих царей было вручено царевне Софье Алексеевне.

Десятилетний Пётр стал очевидцем ужасов стрелецкого бунта. На всю жизнь стало

для него ненавистным слово «стрельцы», которое вызывало жгучее желание

отомстить за гибель близких, слезы и унижения матери.

ПРЕОБРАЖЕНСКОЕ

После того как состоялась торжественная церемония венчания на царство

царевичей, нареченных царями Иваном V и Петром I, правительница Софья,

подозревавшая Наталью Кирилловну в интригах, вынудила её вместе с Петром

покинуть Москву. Царица Наталья обосновалась в подмосковном дворце в селе

Преображенском.

В Кремле Пётр и шагу не мог ступить без толпы мамок, нянек и другой прислуги,

а выход за стены царской резиденции приравнивался к целому путешествию, на

время которого назначалось правительство из бояр и думных дьяков, обязанных

следить, чтобы в это время «государству не убыло и потерьки не было».

Напротив, в Преображенском Пётр пользовался полной свободой. Пока царица

плакала, молилась и попрекала вероломную падчерицу – царевну Софью, Пётр с

ватагой сверстников из дворовых слуг убегал в окрестные поля и леса. На

вольном воздухе он физически окреп, на время забыв пережитое. Летом он

забавлялся качелями, игрой в кости, а зимой катался на коньках и салазках,

строил с ребятами снежные городки и брал их приступом.

ПЁТР I КАК ПОЛИТИЧЕСКИЙ ДЕЯТЕЛЬ И ПОЛКОВОДЕЦ

Одетый в Преображенский сюртук европейского покроя, Пётр I по образу мыслей

всегда оставался русским самодержцем. Узнав во время пребывания за границей,

что вновь восстали стрельцы, он срочно возвратился в Россию. За один лишь

осенний день 1698 г. на Красной площади были казнены 200 стрельцов, причём

Пётр настаивал, чтобы роль палачей исполняли сановники из его свиты. Лефорту

удалось уклониться от этой «милости», сославшись на религиозные убеждения.

Александр Меншиков, наоборот, хвастался тем, что лично отрубил головы

двадцати бунтовщикам. Таким образом, все сподвижники Петра оказались

связанными страшной кровавой порукой. Ещё больше крови было пролито во время

подавления казачьего восстания под предводительством Кондратия Булавина в

1707 – начале 1709 гг.

Вся противоречивость характера Петра I проявилась во время строительства

новой столицы – Санкт-Петербурга. С одной стороны, намереваясь встать твёрдой

ногой на Балтике, Россия должна была получить опорный пункт и базу для флота.

Но с другой – гибель тысяч людей в ходе строительства города показывает,

какой дорогой ценой обходилось порой воплощение государственной воли царя. Не

щадя себя, не умея беречь своё здоровье и жизнь, он не жалел и своих

подданных, легко жертвуя ими ради великих замыслов.

Когда Петру I напоминали о бессмысленной жестокости по отношению к стрельцам,

вина которых едва ли могла быть доказана судебным порядком, он заявлял: «С

другими европейскими народами можно достигать цели человеколюбивыми

способами, а с русскими не так: если бы я не употреблял строгости, то бы

давно уже не владел русским государством и никогда не сделал бы его таковым,

каково оно теперь. Я имею дело не с людьми, а с животными, которых хочу

переделать в людей». Властитель по династическому праву, Пётр искренне

полагал, что ниспослан России Божественным провидением; считал себя истиной в

последней инстанции, человеком, не способным на ошибки. Меряя Россию на свой

аршин, он чувствовал, что начинать преобразования необходимо с ломки

старозаветных обычаев. Поэтому по возвращении из Европы Пётр I категорически

запретил своим придворным носить бороды, дворянам повелел пить кофе, а

солдатам приказал курить – в соответствии с «Воинским Артикулом». Не злой по

натуре, он был порывист, впечатлителен и недоверчив. Не умея терпеливо

объяснить другим то, что для него было очевидным, Пётр, встречая непонимание,

легко впадал в состояние крайнего гнева и часто «вколачивал» истину сенаторам

и генералам своими огромными кулаками или посохом. Правда, царь был отходчив

и через несколько минут уже мог хохотать над удачной шуткой провинившегося.

Однако в иные моменты злость, досада и вечная спешка мешали Петру как следует

разобраться в деле. Так, например, он поверил ложному обвинению, выдвинутому

против одного из наиболее верных его соратников – Василия Никитича Татищева.

В результате тот несколько лет провёл под следствием и лишился высокой

должности управляющего казённой промышленностью на Урале.

Большую часть своего правления государь-преобразователь провёл в

путешествиях, деловых разъездах и военных походах. Царь редко задерживался в

столицах – Москве и Петербурге. По замечанию российского историка С.М.

Соловьёва, «это должно было иметь свою вредную сторону: до царя далеко...

следовательно, произволу правительственных лиц, не вынесших из древней России

привычки сдерживаться, открылось широкое поприще...». Пётр I правил

«наездами»; проводя преобразования во всероссийском масштабе и подчас не имея

возможности вникнуть в суть частных проблем, он передоверял их приближённым и

отнюдь не всегда мог проконтролировать деятельность этих людей. Подобное

положение дел открывало дорогу многочисленным служебным злоупотреблениям,

вполне обычным в Петровское время.

Эти недостатки правления отчасти уравновешивались замечательным талантом царя

подбирать себе одарённых помощников, способных нести вместе с ним груз реформ

и войн, притом достаточно образованных, чтобы самостоятельно решать

сложнейшие вопросы внутренней политики и дипломатии. Этим Пётр I напоминает

другого великого государя русской истории – Ивана III, также сумевшего

собрать вокруг престола блестящих воевод и советников. Как и Иван III, Пётр

был способен переступить через личную неприязнь во имя интересов дела. Он

никогда не испытывал тёплых чувств к полководцу Борису Шереметеву и дипломату

Петру Толстому, но тем не менее они были возвышены им за свои способности и

заслуги, сослужив России добрую службу.

Пётр был безразличен к нарядам и не любил официальных приёмов, на которых

должен был носить горностаевую мантию и символы царской власти. Его стихией

были ассамблеи, где присутствующие обращались друг к другу запросто, без

титулов и званий, пили водку, черпая её глиняными кружками из банных ушатов,

курили, играли в шахматы и танцевали. Царь даже не имел собственных выездных

экипажей: если требовалось организовать торжественный выезд августейшей четы,

он заимствовал коляску у известных придворных щеголей – Меншикова или

Ягужинского.

До конца дней своих Петру приходилось заниматься самообразованием; новые

политические и военные задачи заставляли его постоянно искать учителей за

пределами России. После поражения под Нарвой в 1700 г., когда русская армия

лишилась всей артиллерии, Пётр не потерял присутствия духа и сказал

Меншикову: «Вот Карл XII – достойный учитель; без него я остался бы плохим

работником в делах ратных». В память «Нарвской конфузии» была отлита

специальная медаль с девизом: «Учителю – от достойного ученика». Царь

собирался вручить её шведскому королю после того, как одержит над ним победу,

По окончании Полтавского сражения, несмотря на то, что Карлу и Мазепе удалось

бежать в Турцию, Пётр устроил пир, на котором поднял тост в честь «учителей-

шведов». Присутствовавший на торжестве пленный военачальник Реншильд заметил:

«Хорошо же отблагодарили вы своих учителей!»

Пётр I обладал выдающимся дипломатическим талантом. Он искусно владел всеми

классическими приёмами европейской политики, которые в нужный момент легко

«забывал», вдруг перевоплощаясь в загадочного восточного царя. Он мог

неожиданно поцеловать в лоб ошеломлённого собеседника, любил использовать в

своей речи народные прибаутки, ставя в тупик переводчиков, или же внезапно

прекращал аудиенцию, сославшись на то, что его ожидает... жена. Внешне

искренний и доброжелательный, русский царь, по мнению европейских дипломатов,

никогда не раскрывал своих истинных намерений и потому неизменно добивался

желаемого.

Пётр никогда не преувеличивал своих полководческих способностей. После Нарвы

он предпочитал командовать лишь своим Преображенским полком, а армию доверил

профессиональным полководцам. В совершенстве зная основы кораблевождения,

царь не брал на себя командование всей эскадрой, поручая это Апраксину,

Голицыну и даже Меншикову. Страха в бою он никогда не показывал. В решающий

момент Полтавского сражения 1709 г. царь лично повёл в атаку свежие силы.

Когда адмирал Крюйс во время похода на Гельсингфорс в 1713 г. упрашивал Петра

I сойти на берег ввиду опасности встретить шведский флот, царь с улыбкой

ответил: «Бояться пульки – не идти в солдаты», – и остался на флагманском

корабле. На упрёк Меншикова, заметившего, что царь не бережёт себя, лично

спасая тонущих в ледяной воде во время наводнения в Петербурге, он сказал:

«За моё Отечество и людей жизни своей не жалел и не жалею».

ПЕТРОВСКИЕ РЕФОРМЫ

Два с половиной столетия историки, философы, писатели спорят о значении

Петровских преобразований. Действительно, их можно оценивать по-разному. Всё

зависит от того, что считать полезным для России, а что вредным, что –

главным, а что – второстепенным. Но все согласны в одном: Петровские реформы

были важнейшим этапом в истории России, благодаря которому всю её можно

разделить на допетровскую и послепетровскую эпохи. Знаменитый историк Сергей

Михайлович Соловьёв, которому, может быть, лучше других удалось понять и

личность Петра, и его дело, писал: «Различие взглядов... происходило от

громадности дела, совершённого Петром, продолжительности влияния этого дела;

чем значительнее какое-нибудь явление, тем более разноречивых взглядов и

мнений порождает оно, и тем долее толкуют о нём, чем долее ощущают на себе

его влияние».

Многие преобразования Петра I уходят корнями в XVII век. Во второй половине

этого столетия изменяется, становясь более централизованной, система

государственного управления. Предпринимаются также попытки более чётко

разграничить сферы деятельности различных приказов (центральных органов

управления). Тогда появляются первые зачатки регулярной армии – так

называемые полки иноземного строя. Происходят важные изменения в культуре:

появляются театр, первое высшее учебное заведение. Русские люди начинают

теснее соприкасаться с представителями других культур, особенно после

присоединения в середине XVII в. к России Украины и – временно – Белоруссии,

находившихся в составе Великого княжества Литовского и глубоко воспринявших

идеи и традиции западноевропейского Возрождения. Именно в XVII в. расцветает

в Москве знаменитая Немецкая слобода (место поселения европейцев),

впоследствии оказавшая столь сильное воздействие на юного Петра.

И всё же один из ближайших сподвижников Петра, Феофан Прокопович, произнося в

1725 г. речь в память о недавно скончавшемся императоре, имел все основания

сказать о нём:

«Оставляя нас разрушением тела своего, дух свой оставил нам». Несмотря на то,

что почти всем Петровским преобразованиям предшествовали государственные

начинания XVII в., реформы всё же имели революционный характер. После смерти

Петра Россия была на пути к превращению уже в совершенно иную страну. Прежде

всего из Московского государства, чьи контакты с внешним миром (несмотря на

их существенное оживление в XVII в.) были довольно ограниченными, она

превратилась в Российскую империю – одну из могущественнейших стран Европы.

Пётр не только «прорубил окно в Европу», но и сделал всё от него зависевшее,

чтобы Россия стала европейской страной (по крайней мере, как он это понимал).

Выход к Балтийскому морю, строительство Санкт-Петербурга, активное

вмешательство в европейскую политику были вехами на этом пути.

Деятельность Петра I создала условия для более широкого знакомства России с

культурой, техникой, образом жизни западноевропейского общества, что

послужило началом коренной ломки норм и представлений Московской Руси.

Петровские преобразования затронули все слои общества, они властно вторглись

в жизнь каждого человека – от боярина до самого бедного крестьянина. В этом

их главная особенность. Когда царь Алексей Михайлович строил корабли в

подмосковном селе Дединове, в этом участвовали лишь несколько русских

плотников; строительство же флота при Петре I стало делом всей страны, так

или иначе коснулось всего народа. Когда в 1672 г. в придворном театре Алексея

Михайловича был дан первый в истории России спектакль, его смотрели лишь сам

царь и несколько высших аристократов. При Петре I театр стал достоянием всего

общества. И так было во всём. Вот почему и по сей день не утихают споры о

значении Петровских реформ в русской истории.

ВОЕННЫЕ РЕФОРМЫ ПЕТРА I

Военные реформы занимают особое место среди Петровских преобразований. Именно

задачи создания современной, боеспособной армии и флота занимали юного царя

ещё до того, как он стал полновластным государем. Историки насчитывают всего

лишь несколько месяцев мирного времени за более чем 35-летнее правление

Петра. Понятно, что именно армия и флот были главным предметом заботы Петра.

Но военные реформы важны не только сами по себе. Они оказывали большое,

подчас определяющее влияние на преобразования в других областях. «Война

указала порядок реформы, сообщила ей темп и самые приёмы», – писал выдающийся

российский историк Василий Осипович Ключевский.

Ещё в раннем детстве Пётр поражал придворных своим пристрастием к военным

потехам, которые постоянно устраивались в подмосковном селе Преображенском,

где маленький царевич жил со своей матерью, царицей Натальей Кирилловной

Нарышкиной. Однако с конца 80-х гг. XVII в. «игра в солдатики» становится

нешуточной. В 1689 г. Пётр находит в Измайлове, принадлежавшем боярину Н.И.

Романову, старый английский бот, которому суждено было стать «дедушкой

русского флота». В том же году Пётр посвящает всё своё время строительству

небольших кораблей на Плещееве озере, близ старинного города Переславля-

Залесского; в этом ему помогают опытные голландские мастера. Весной 1690 г.

юный царь снаряжает целую флотилию из небольших гребных судов и лодок,

которая отправляется в плавание по Москва-реке. Тогда же Пётр создаёт из

«робяток» – товарищей своих детских забав – два «потешных полка», ставших

впоследствии знаменитыми гвардейскими Семёновским и Преображенским полками.

Начинаются уже настоящие военные манёвры. На Яузе строится крепость Пресбург,

которая в петровских «забавах» играла роль «стольного города» (т.е. столицы).

С 1691 г. регулярно устраиваются «потешные» сражения между стрельцами во

главе с И. И. Бутурлиным и петровскими «потешными полками», которыми обычно

командовал «князь-кесарь» Ф.Ю. Ромодановский. Сам царь под именем Петра

Алексеевича имел невысокий чин ротмистра в одном из полков. Сражения эти были

столь ожесточёнными, что порой не обходилось и без человеческих жертв. Так, в

одном из «потешных» боёв был смертельно ранен князь И.Д. Долгорукий.

«Потешные полки» стали ядром будущей регулярной (постоянной) армии и неплохо

проявили себя во время Азовских походов 1695 и 1696 гг.

К этому времени относится и первое боевое крещение русского флота,

построенного в Воронеже после неудачного первого Азовского похода. Из-за

недостатка в казне необходимых средств финансирование строительства флота

поручалось «кумпанствам» (компаниям). Так назывались объединения светских и

духовных землевладельцев, а также купцов, которые должны были строить корабли

на свои деньги. С началом Северной войны (1700–1721 гг.) основное внимание

Петра сосредоточивается на Балтийском море, и с тех пор как в 1703 г. был

основан Санкт-Петербург, строительство кораблей велось почти исключительно в

этом городе. В итоге к концу царствования Петра Россия, имевшая 48 линейных и

788 галерных (гребных) и прочих судов, стала одной из сильнейших морских

держав Европы.

Начало Северной войны привело и к окончательному созданию регулярной армии.

Раньше армия состояла из двух главных частей: дворянского ополчения и

различных полурегулярных формирований (стрельцов, казаков, полков иноземного

строя и т.д.). Пётр изменил сам принцип комплектования армии. Периодические

созывы дворянского ополчения были заменены рекрутскими наборами, которые

распространялись на всё население, платившее подати и нёсшее государственные

повинности. Первый такой набор был произведён в 1699 г. Однако

соответствующий указ был подписан только в 1705 г., и с этого времени

рекрутские наборы стали ежегодными (с 20 дворов брали одного человека). В

рекруты записывали только холостых в возрасте от 15 до 20 лет (однако, в ходе

Северной войны из-за постоянной нехватки солдат и матросов эти ограничения в

возрасте постоянно изменялись). Рекрутские наборы тяжким бременем легли,

прежде всего, на русскую деревню. Срок службы практически не был определён, и

человек, отправленный в армию, не надеялся на возвращение к обычной жизни.

Однако огромная армия, численность которой к концу царствования Петра I

достигла 200 тыс. человек (не считая около 100 тыс. казаков), позволила

России одержать блестящую победу в изнурительной Северной войне.

Главные итоги военных реформ Петра сводятся к следующему:

· создание сильной регулярной армии, способной воевать с основными

противниками России и побеждать их;

· появление целой плеяды талантливых полководцев (Меншиков, Шереметев,

Апраксин, Брюс и др.);

· создание мощного военно-морского флота – почти что из ничего;

· небывалый рост военных расходов и как следствие – покрытие их за счёт

жесточайшего выжимания средств из простого народа.

АДМИНИСТРАТИВНЫЕ РЕФОРМЫ ПЕТРА I

«Преобразование управления – едва ли не самая показная, фасадная сторона

преобразовательной деятельности Петра; по ней особенно охотно ценили и всю

эту деятельность», – писал историк В.О. Ключевский. Он справедливо отмечал,

что в действительности никакой программы административно-государственных

преобразований у Петра I не было. Те или иные изменения в управлении,

административно-территориальном делении России, организации государственного

аппарата диктовались трудностями того времени. Главной целью этих

беспорядочных, наспех проводимых реформ было быстрое и эффективное

выколачивание из народа средств для покрытия постоянно растущих

государственных расходов, прежде всего – на войну (сам император называл

деньги «артериею войны»). Бессистемность и спешка часто приводили к путанице:

не успевало войти в жизнь какое-либо установление, как через несколько лет

оно уже заменялось другим или сводилось на нет непрекращавшимися переменами в

учреждениях, близких по своим функциям. Многие гражданские, военные и

придворные должности поменяли старинные русские названия на европейские, по

сути своей оставшись прежними.

Уже в первые годы царствования Петра I стали изменяться стиль и методы

государственного управления: падало значение Боярской думы, основные решения

принимались в узком кругу ближайших сподвижников царя. Одним из главных его

советников был князь Ф.Ю. Ромодановский. Этот жестокий человек (по словам

современника, «злой тиран, пьяный по вся дни») являлся всесильным правителем

Преображенского приказа – учреждения, следившего за выполнением

административных, следственных и карательных задач.

Первой административной реформой стало создание в 1699 г. особого ведомства

городов. Ряд указов вводил местное самоуправление для городского купечества, а

также населения поморских (северных) городов. Власть воевод отменялась.

Выборные бурмистры должны были ведать судом и сбором казённых денежных

платежей. Во главе новых органов местного самоуправления была поставлена

Московская ратуша, выбираемая столичным купечеством. В её ведении находились

главные поступления государственных доходов с городов, а также общий надзор за

действиями органов самоуправления. Возглавил Ратушу в должности

«обер-инспектора ратушного правления» бывший дворецкий боярина Шереметева А.А.

Курбатов.

Но расходы росли, и постепенно царь стал утрачивать доверие к финансовым

возможностям Ратуши. Пётр приходит к выводу, что «человеку трудно за очи всё

разуметь и править», а затем и к решению перенести центр тяжести управления на

места. Помимо финансовых нужд это диктовалось также и потребностями армии. По

замыслу Петра, новые местные органы власти должны были после окончания Северной

войны заняться расквартированием войск (т.е. их размещением и обеспечением в

мирных условиях). Практическое осуществление реформы началось в конце 1707 г. В

1708 г. было провозглашено создание восьми губерний: Московской,

Ингерманландской (впоследствии – Санкт-Петербургской), Киевской, Смоленской,

Архангелогородской, Казанской, Азовской и Сибирской. Во главе губернии стоял

губернатор. В его подчинении были вице-губернатор (заместитель),

ландрихтер, ведавший судом, провиантмейстеры для сбора хлебных

доходов, другие назначаемые государством чиновники. Губернская реформа

фактически упраздняла преобразования 1699 г.: города были подчинены уездным

комендантам (так с 1710 г. стали именоваться воеводы), а Московская ратуша

превратилась из общегосударственного в губернское учреждение.

Подворная перепись населения 1710 г. привела к ещё одной перекройке местного

управления. Была установлена особая платёжная единица в 5536 дворов,

обеспечивавшая одну «долю» всех средств, необходимых для покрытия военных

расходов. Комендантства (старые уезды) отменялись, а вместо них вводились

«доли» во главе с новыми чиновниками – ландратами. Предусматривалось,

что в соответствии с числом таких «доль» каждая губерния должна будет содержать

определённое количество полков.

Главная задача губернской реформы – обеспечение армии за счёт местных

учреждений – выполнена не была, т.к. Северная война, несмотря на Полтавскую

победу, затянулась до 1721 г. и разместить в губерниях «приписанные» к ним

полки не удалось. Да и возможности губернаторов по сбору денег с населения

оказались не безграничными. Очень скоро рост военных расходов привёл к

хроническому недостатку средств, и многие губернаторы, стремясь

продемонстрировать царю своё радение о «казённой прибыли», пускались на

всяческие ухищрения. Так, например, казанский губернатор Апраксин придумывал

новые «доходы» и предъявлял царю фальшивые ведомости по ним.

Все эти преобразования вызвали полное расстройство центрального управления. В

результате губернской реформы прекратили своё существование приказы (кроме

военных). В начале XVIII в. в России фактически не было даже столицы, т.к.

Москва уже перестала быть ею, а Петербург ещё не стал. Единственной центральной

властью был сам государь со своими сподвижниками, которые могли называться то

«ближней канцелярией», то «консилией министров» и т.п. И вот в 1711 г.,

отправляясь в турецкий поход, Пётр издал коротенький указ, гласивший:

«Определили быть для отлучек наших Правительствующий сенат для управления». Так

одним росчерком пера было основано учреждение, в том или ином виде

просуществовавшее в России около двухсот лет. Первоначально Пётр хотел создать

лишь временный орган власти, который управлял бы страной во время его частых

разъездов по стране и военных походов. В первое время сенат состоял из

девяти ближайших сотрудников царя, и его задачи были довольно неопределёнными.

С одной стороны, он был призван осуществлять высший надзор за судом и

заботиться об умножении доходов, с другой – Пётр требовал от своих подданных

признания сената высшим государственным органом, которому все лица и учреждения

были обязаны повиноваться как самому царю.

Петра очень заботило отсутствие надлежащего контроля за управлением. Поэтому в

1711г. была создана должность обер-фискала, которому подчинялись

местные фискалы. Их обязанностью было доносить сенату и царю о всех

злоупотреблениях, проступках и любых неблаговидных деяниях должностных лиц.

Если донос подтверждался, фискал получал половину имущества осуждённого, если

нет – никакого наказания фискал не нёс. Очень скоро слово «фискал» стало

внушать ужас русским чиновникам. Сами небезгрешные по части взяток и

злоупотреблений, фискалы вовсю пользовались своим положением для сведения

личных счётов, а то и просто для вымогательства и обогащения. Особенно

отличался этим обер-фискал Нестеров. Дело дошло до того, что царский указ о

фискалах осудил в проповеди назначенный Петром местоблюститель патриаршего

престола Стефан Яворский. Но и это не помогло. В 1722 г. была учреждена

должность генерал-прокурора, которому было передано руководство

фискалами. Однако главная его задача состояла в том, чтобы играть роль «ока

государева» в сенате, т.е. надзирать за работой сенаторов и обо всём доносить

императору. Отныне только генерал-прокурор мог предлагать сенату вопросы для

обсуждения. Введение этой должности означало резкое уменьшение самостоятельной

роли сената в государственном управлении.

Само по себе учреждение сената ещё не означало создания нового центрального

аппарата управления, призванного заменить уже в значительной степени

развалившуюся систему приказов. Ещё в 1712 г. у Петра появилась идея

организовать по шведскому образцу «коллегии», которые должны были ведать

отдельными отраслями управления. Для изучения иностранного опыта царь отправил

за границу специальные экспедиции. Прошло несколько лет, и в 1718 г. был

подписан указ об учреждении девяти коллегий: Чужестранных дел,

Камер-коллегии (ведала сбором доходов), Юстиц-коллегии, Ревизион-коллегии

(ведомство финансового контроля). Воинской, Адмиралтейской (военно-морские

силы), Коммерц-коллегии (торговля), Берг-коллегии и Мануфактур-коллегии

(горнозаводская и фабричная промышленность). Штатс-коллегии (ведомство

государственных расходов). С появлением коллегий прекращали своё существование

многие из ещё сохранившихся приказов. Некоторые из них вошли в состав новых

учреждений. Так, в Юстиц-коллегию было включено семь старых приказов.

Особенностью коллегий по сравнению с приказами стало более чёткое разграничение

сфер их деятельности и, главное, – совещательный, «коллегиальный» порядок

ведения дел. «В коллегии предложенную нужду разбирают умы многие, и, что один

не постигнет, то постигнет другий, а чего не увидит сей (этот), то оный (тот)

увидит» – так объяснял это сам Пётр. Вскоре, однако, выяснилось, что и здесь

многое, как самокритично признавал царь, «не рассмотря учинено было». Поэтому и

количество коллегий, и их состав, и сферы деятельности каждой из них не раз

изменялись при Петре. Тем не менее, основные принципы их работы оставались

неизменными.

После учреждения коллегий Пётр I решил реформировать на шведский манер и

местное управление. В 1719–1720 гг. началась очередная реформа

административно-территориального устройства. Были отменены не оправдавшие

себя ландратские "доли". Губернии теперь делились на провинции, а те в свою

очередь – на дистрикты, в основном соответствовавшие старым уездам. Правители

дистриктов – земские комиссары – назначались Камер-коллегией. Единственное,

что русское правительство решило не заимствовать из шведского опыта, – это

крестьянское самоуправление. «В уездах из крестьян умных людей нет», –

объясняли правители России.

Претерпело изменения и городское управление. Должность бурмистров, учреждённая

реформой 1689 г., отменялась. Все посадское население отныне делилось на три

части: 1-ю гильдию (богатые купцы, владельцы ремесленных мастерских), 2-ю

гильдию (мелкие торговцы, зажиточные ремесленники) и «подлый люд», составлявший

подавляющее большинство городского населения. Резко сократился круг людей,

принимавших участие в выборах; новые органы городского самоуправления,

магистраты, теперь состояли лишь из представителей 1-й гильдии. Деятельность

городских магистратов контролировал и координировал Главный магистрат,

подчинённый сенату.

Особое место среди государственных преобразований Петра I принадлежит принятой в

1722 г. Табели о рангах. Её значение заключается в том, что она привела

в систему все государственные чины, распределив их по трём родам службы:

гражданской, военной сухопутной и военно-морской. Табель о рангах обязывала

всех дворян служить и объявляла службу единственным способом получения любого

государственного чина, а значит, и основой любой карьеры. «Мы для того никому

никакого ранга не позволяем, пока они нам и отечеству никаких услуг не покажут

и за оные характера (т.е. служебного положения) не получат», – подчёркивалось в

указе. При этом некоторые возможности продвижения вверх по служебной лестнице

открывались и для выходцев из «подлого люда»: всякий получивший первый

офицерский чин или восьмой ранг гражданской службы (всего их было 14)

становился дворянином.

Многие историки признают административные преобразования наиболее слабым

местом Петровских реформ. «Все эти преобразования, непрерывным потоком

следовавшие одно за другим... не только не вели население к материальному и

нравственному преуспеянию, но были гнётом, мало чем уступавшим войне

Петровского времени», – писал известный российский историк В.Я. Уланов.

ЦЕРКОВНЫЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ

Во второй половине XVII в. политические позиции Русской Православной церкви

были весьма прочными: она сохранила административную, финансовую и судебную

автономию по отношению к царской власти. Последние патриархи Иоаким

(1675–1690 гг.) и Адриан (1690–1700 гг.) проводили политику, направленную на

укрепление этих позиции. Сначала в деятельности юного царя не было ничего

«антицерковного». Однако после смерти матери, царицы Натальи Кирилловны,

скончавшейся в 1694 г., Пётр перестаёт постоянно участвовать в религиозных

церемониях и уже не столь регулярно общается с патриархом. Как и в других

областях, основой политики Петра I в отношении церкви первоначально было лишь

стремление выжать из неё по возможности больше средств на обеспечение

обширных государственных программ, прежде всего – на строительство флота.

Церковные иерархи насильственно объединялись в «кумпанства», каждое из

которых должно было построить на свои средства по одному кораблю.

После путешествия Петра I по странам Европы церковь стала интересовать его и

в другом отношении. Разделяя новейшие европейские взгляды, царь хотел сделать

церковь орудием просвещения, а заодно – лишить её положения «государства в

государстве» и совершенно подчинить своей власти.

После кончины в 1700 г. патриарха Адриана царь организовал ревизию для

переписи имущества Патриаршего дома. Воспользовавшись выявленными

злоупотреблениями, Пётр произвёл решительные перемены в церковном устройстве.

По царскому указу главой церкви объявлялся «местоблюститель патриаршего

престола», лишённый, однако, прав патриарха. Более того, в этот сан был

возведён не какой-либо русский церковный деятель, а молодой выходец с

Украины, митрополит Рязанский Стефан Яворский. В 1701 г. для сбора церковных

доходов и управления церковью был вновь создан Монастырский приказ, недолгое

время существовавший в XVII в. Фактически церковь утратила право

распоряжаться своей собственностью. Средства, ранее ей принадлежавшие, пошли

на содержание огромной армии и флота.

Руководствуясь просветительской идеей об общественном благе, для достижения

которого необходим продуктивный труд всех членов общества, Пётр повёл

наступление на монастыри. Ещё в 1701 г. царский указ ограничил число монахов.

За разрешением на постриг нужно было теперь обращаться в Монастырский приказ.

Впоследствии у Петра появилась идея использовать монастыри в качестве

своеобразных приютов для отставных солдат и нищих. В указе 1724 г. Пётр прямо

назвал монахов тунеядцами, отлынивающими от службы императору; количество

монахов в монастыре теперь должно было зависеть от числа людей (отставных

солдат, больных, престарелых и нищих), за которыми они ухаживают.

Новые отношения между церковью и государством требовали и нового

организационного оформления. В 1721 г. видный церковный деятель, убеждённый

сторонник Петровских реформ Феофан Прокопович, также выходец с Украины,

составил так называемый Духовный регламент. Этот документ предусматривал

уничтожение патриаршества и учреждение для управления церковью Духовной

коллегии (Святейшего синода), отличавшейся от других коллегий только

сферой деятельности. Пётр сам отредактировал Духовный регламент и провозгласил

его законом. Современник сообщает, что когда русские церковные деятели

попытались протестовать, Пётр указал им на Духовный регламент и заявил: «Вот

вам духовный патриарх, а если он вам не нравится (при этих словах он бросил на

стол кинжал), то вот вам булатный патриарх». Естественно, что после столь

убедительного довода, ни о каком сопротивлении со стороны церкви не могло быть

и речи.

Принятие Духовного регламента означало логическое завершение церковной политики

Петра I. Хотя Святейший синод и состоял из представителей высшего духовенства,

фактически они были государственными чиновниками, которые могли быть в любой

момент заменены императором. К тому же во главе Святейшего синода для надзора

за его деятельностью находилось светское лицо – обер-прокурор. В

дальнейшем Святейший синод стал своеобразным ведомством идеологического и

религиозного контроля, а церковная иерархия превратилась в разновидность

государственной бюрократии. Основы этого были заложены церковной реформой Петра

I.

ПРЕОБРАЗОВАНИЯ В ОБЛАСТИ КУЛЬТУРЫ, НАУКИ И БЫТА

Процесс европеизации России получил, пожалуй, самое яркое воплощение в

культурных преобразованиях Петровского времени. И именно в них сильнее всего

видна противоречивость всей Петровской эпохи.

Многие новшества, которые обычно принято относить ко времени Петровских

преобразований, появились гораздо раньше – в XVII, а то и XVI вв. В 1630–1670

гг. заметно усилились связи с зарубежными странами, прежде всего –

западноевропейскими. В Россию проникают европейские культурные традиции («Ох,

ох, Русь, что-то захотелось тебе немецких поступков и обычаев», – ещё в 70-е

гг. XVII в. сетовал протопоп Аввакум). Даже знаменитое бритьё бород уходит

корнями в эпоху Московского государства. Так, в середине XVII в. среди высших

слоев русского общества распространилось брадобритие по польскому образцу, с

которым отчаянно, но безуспешно боролись «ревнители православного

благочестия». Новые веяния появились и в искусстве. Патриарху Никону пришлось

организовать целую кампанию по уничтожению икон, писанных «по фряжскому»

(т.е. иностранному, реалистическому) образцу.

К XVII в. относится и открытие первого высшего учебного заведения (Славяно-

греко-латинской академии, 1687 г.), а также первого театра (придворного

театра царя Алексея Михайловича под руководством немецкого пастора И.-Г.

Грегори, 1672 г.). Но дело не только в этом. Можно согласиться с мнением

историка В.Я. Уланова: «Новым в постановке культурного вопроса при Петре

Великом было то, что теперь культура была признана созидательной силой не

только в области специальной техники, но и в её широких культурно-бытовых

проявлениях, и не только в приложении к избранному обществу... но и по

отношению к широким массам народа».

Ещё в юные годы Пётр неприятно удивлял многих своих подданных частыми

посещениями Немецкой слободы и общением с иностранцами, кое-кто из которых

(например, швейцарец Франц Лефорт или шотландец Патрик Гордон) оказал на него

значительное влияние. Но по-настоящему важным этапом стало путешествие Петра

по Западной Европе в составе «Великого посольства».

По возвращении в Россию царь отправил за границу для обучения немало молодых

дворян, главным образом для овладения «навигацкими» (морскими) науками, а

также механикой, артиллерийским делом, математикой, иностранными языками. Не

все из посланных проявляли рвение к наукам, многие просто старались пожить за

границей в своё удовольствие. Однако уже одно пребывание в Западной Европе

производило на русских людей неизгладимое впечатление, расширяло их кругозор,

меняло мировоззрение.

Пётр заботился о развитии образования и в самой России. С этой целью он

выписывал из-за границы учителей. В 1701 г. в Москве, в Сухаревой

башне, под руководством профессора Абердинского университета Форварсона из

Шотландии открылась первая в стране Школа математических и навигацких наук (в

1715 г. её сменила Морская академия в Петербурге во главе с тем же

Форварсоном). Именно преподаватель навигацкой школы Леонтий Филиппович

Магницкий стал автором «Арифметики...» (1703 г.) – знаменитого учебника, по

которому училось не одно поколение русских людей. В 1711 г. в Москве

появляется инженерная школа, которая, подобно навигацкой, была доступна не

только дворянам, но и представителям других сословий.

На фоне этих учебных заведений, специализировавшихся на изучении какого-либо

одного предмета, выделялась гимназия, основанная в 1705 г. пленным саксонцем

Глюком. Её программа предусматривала изучение географии, этики, политики,

латинской риторики и ораторского искусства, философии, иностранных языков и

даже танцевального искусства и верховой езды. К сожалению, гимназия эта не

прижилась: некоторые из её учеников перевелись в медицинскую школу, открытую

в 1707 г. при московском военном госпитале, а часть преподавателей перешла в

1715 г. в Морскую академию. Правительство испытывало большие трудности с

обеспечением новых школ учениками. Многие из насильственно отданных в

обучение «недорослей» убегали, их возвращали под угрозой телесного наказания.

Пётр, по его собственному мнению, стремился к тому, чтобы Россия как можно

скорее преодолела появившуюся ещё во времена ордынского ига разобщённость с

Европой. С 1700 г. велено было вести летоисчисление не по старому обычаю – от

«сотворения мира», а по-европейски – от Рождества Христова, и начало нового

года праздновать не 1 сентября, а 1 января. Так 7208 год по старому стилю

стал 1700 годом по новому.

Для расширения кругозора подданных Пётр задумал издавать газету, где

помещались бы заграничные новости. В январе 1703 г. появился первый номер

«Ведомостей о военных и иных делах, достойных знания и памяти, случившихся в

Московском государстве и в иных окрестных странах». В редактировании его

участвовал сам царь. Так родилась первая русская газета (хотя и у неё был

предшественник в XVII в. – рукописные «Вести» или «Куранты», составлявшиеся в

Посольском приказе). Церковнославянский шрифт, которым печатались

«Ведомости...», в 1708 г. был заменён «гражданским», латинизированным – этот

шрифт с небольшими изменениями до настоящего времени применяется во всех

типографиях России. Шрифт был выбран лично Петром I.

Просветительским целям должен был служить и театр. В 1702 г. царём была

приглашена странствующая немецкая труппа под руководством актёра и драматурга

Куншта. В отличие от закрытого придворного театра времён царя Алексея

Михайловича новый театр должен был стать общедоступным. Здание для него

построили на Красной площади. В театре ставили пьесы сугубо светского

содержания (например, комедию о Дон Жуане и даже «Лекаря поневоле» Мольера).

Кроме того, Пётр обязал Куншта обучать россиян «комедиантским» (т.е.

театральным) наукам. Действовал также театр при дворе сестры царя Натальи

Алексеевны.

По инициативе Петра происходили важные изменения и в быту российских подданных

(прежде всего дворян). Царь стремился переделать русское дворянство по образу и

подобию аристократии «цивилизованных народов». Для этого в 1717 г. был

переведён и издан специальный учебник – «Юности честное зерцало», где просто и

доходчиво излагались самые элементарные правила поведения в обществе и, в

частности, на ассамблеях. Ассамблеи – вольные собрания для дворян –

были учреждены в 1718 г. В них предписывалось принимать участие и женщинам.

Здесь можно было встретиться, обменяться новостями и вообще весело провести

время (карты, шахматы, западноевропейские танцы). Обстановка на ассамблеях

должна была быть непринуждённой, лёгкой. За нарушение установленных

полушутливых правил провинившийся, ко всеобщему веселью присутствующих, был

обязан выпить «большого орла» – кубок с изображением российского

государственного герба, до краёв наполненный крепким вином.

Важной особенностью культурных преобразований Петра I было то, что они

проводились «сверху», нередко путём навязывания чуждых русскому обществу

европейских бытовых традиций, которые только без пользы раздражали подданных.

Бритьё бороды не делало русского европейцем, а лишь оскорбляло его

религиозные чувства. Происшедшие перемены затрагивали только верхушку

общества; что касается русского крестьянина, то он ещё очень долго по

прошествии Петровской эпохи не читал газет, не ходил в театр, не знал, что

такое ассамблеи, и, тем более, никогда не носил париков.

Список используемой литературы:

Энциклопедия для детей «История России»